9 термидора стало началом беспокойной исторической эпохи. Конвент, во многом состоявший из бывших «террористов», столкнулся с новой политической проблемой: Как выйти из Террора, который этот же самый Конвент развязал за шестнадцать месяцев до того? Может ли Революция осудить Террор, не вынеся тем самым приговор самый себе? Пятнадцать месяцев после свержения Робеспьера, оставшиеся в истории как «термидорианский период», стали не просто радикальным поворотом в истории Французской революции, но и кошмаром для всех последующих революций. Термидор начал восприниматься с крушением надежд. В эпоху Термидора утомленные и до срока постаревшие революционеры отказываются продолжать Революцию и мечтают лишь о том, чтобы ее окончить.