Я стоял на мосту, над бурным потоком льющейся необузданной человеческой массы, и вгрызался в яблоко. Женщины проплывали мимо, быстро уносились прочь, мерцая голыми коленями и лодыжками, в которых отражалась моя невинность. Спровоцированные их хвостами брызги не долетали до меня. Я ещё не умел определить женское тело на ощупь, не знал его запаха, не знал, что такое вера в Б-га, и никогда не слышал о первородном грехе, а потому не умел стыдиться своих сладостных игр под одеялом. Я был ангелоподобен и обгажен птичьим дерьмом нового, парящего надо мной, над площадью, над всей землёй чувства, чувства странной консистенции - короче, во всей торжественности того момента я был подобен гипсовой фигуре советского рабочего, установленной над входом метро.