Книга продолжает серию «Кинороман» и дает ей неожиданное направление. Прямая экранизация здесь невозможна, количество трактовок зависит только от вашего воображения. По-прежнему существуют вещи и чувства, которые не описать словами, которые не визуализировать. По-прежнему автор расширяет границы того, что нам кажется дозволенным.

«Повесть называется «Щель», но это скорее надрез, сделанный скальпелем: аккуратное продольное сечение, через которое мы можем наблюдать дыхание гниющего тела, как будто это болезненно спящий вулкан. Читатель (зритель) берёт книгу (приходит в кинотеатр), но там нет текста (не показывают кино), и он перелистывает пустые страницы (видит бесконечные вступительные титры и не узнаёт имён), в том время как автор вдумчиво пишет его жизнь, наблюдая через глазок под потолком. Бесконечный бэкстейдж, вечные сумерки рабочего дня, который не заканчивается даже во сне. Дальше — с произошедшей в XXI веке отменой подлинности смерти — мы вынуждены корчить из себя homo faber перед ряженой старухой с косой. Изображать людей, наделённых какими-то важными навыками, хотя наша жизнь — просто бесконечная дрочка. Во всяком случае, так считает режиссёр-постановщик, последний из великих»
— Женя Алёхин, куратор серии «Кинороман».